Николас не мог понять её поведения. В его жизни были женщины, которые знали чего хотели, и смело отвечали на ласки, не таясь. Были скромницы, чье внимание надо было завоевывать, но крепости быстро сдавались на милость победителя и они дарили неумелые ласки, поражаясь своей порочности. Но чего никогда в его жизни не было, так это девушки, которая бы отвечала на ласки как самая искушенная из женщин, а потом бы спокойно уходила в самом разгаре прелюдии, насмехаясь напоследок.

Как? Как она вообще посмела так себя вести?! Его выводила из себя и сбивала с толку её самоуверенность и нелогичное поведение. Вот как скажите на милость можно самозабвенно отвечать на ласки, а через мгновение вести себя, как будто ничего не произошло?!

Николас был уверен, что не приди сестра, и она бы была в этот момент уже его. Он выругался и сжал кулаки от бессилия, не имея возможности даже из комнаты в таком виде выйти.

Как же быстро действует проклятие лесной ведьмы. Не прошло и суток, как они встретились, а это девчонка уже сводит его с ума.

Он посмотрел на листья капусты в своей руки, и со злостью их отбросил. Кому скажи – засмеют! Его сбила с ног девчонка! Это до сих пор не укладывалось в его голове. В тот момент, когда она уже практически была в его руках, она резко разворачивается, подныривает под его руку и он, хватая воздух, встречается с полом. Может она тоже ведьма? Как еще это можно объяснить?

Ведь он потерял голову с первого взгляда на неё, чего ранее с ним не случалось.

«Блондины не в моем вкусе. Мне больше брюнеты нравятся!», – вспомнил он её слова и появилось невыносимое желание придушить заразу. От её же рассуждений по поводу соблазнения Костаса у него от ярости в глазах потемнело. И ведь тот испил у неё, принимая её внимание! От бессильной ярости Николасу хотелось крушить все вокруг.

Чуть погодя, овладев собой, он оседлал лошадь и уехал проветриться, не в силах находиться с ней под одной крышей. А ведь это только первый день! Помогите ему Боги!

Аглая, ты молодец! – похвалила я её, быстро уводя от дверей комнаты, чувствуя спиной потрясенный взгляд Николаса. Мне до сих пор не верилось, что я так легко от него сбежала. Думаю, сработал эффект неожиданности, ведь такого от меня он явно не ожидал.

– Он ничего тебе не сделал? – спросила она, с беспокойством смотря на меня. – Николас всегда вежлив и обходителен, я не знаю, что с ним сегодня такого случилось.

«Хвост ему прищемила!», – усмехнулась про себя я. Сразу же видно, что он привык быть во всем первым, вот и задела я его самолюбие тем, что не упала к его ногам.

– Со мной все в порядке, – успокоила я её.

– Лера, а как получилось, что он упал?

– Споткнулся… об мою ногу, – добавила я.

Она смотрела непонимающе, пытаясь понять, как это. Неужели она подножек никому не делала? Как оказалось, нет. Пришлось даже продемонстрировать по пути в мою комнату и несколько раз её поймать. Потом для закрепления результата заставила её и мне сделать.

– Мало ли, вдруг и тебе в жизни пригодится, – подмигнула я ей.

Вот так дурачась мы добрались до моей комнаты. Я предложила ей для удобства забраться на кровать и приступила к расспросам.

– Аглай, а чем ты вечерами занимаешься? – поинтересовалась я. Надо же знать какая здесь культурная программа.

– Играю на фортепиано, вышиваю или шью. Иногда читаю, у брата большая библиотека.

– А подруги у тебя есть?

По тому как она помрачнела, все стало ясно. Вообще-то, ничего удивительного. Живет она явно не так, как в поселении и уже этим выбивается из общей массы. Она сестра Лэрда, а это не очень способствует дружескому общению с подвластными ему людьми. И пусть Николас общается с ними на равных, но не возникает сомнений, что они его беспрекословно слушаются.

– Меня завтра Костас пригласил в поселение прийти. Пойдешь со мною? – предложила я.

– Ты хочешь чтобы я пошла с тобой? – поразилась она.

– А почему нет? Я там никого не знаю, и с тобой мне будет спокойнее, – слукавила я.

– Если брат будет не против, то я с удовольствием схожу с тобою, – у неё даже глаза засверкали в предвкушении.

Эх, ей бы подружек-хохотушек её возраста побольше, а то совсем ребенок зачахнет. Кора хоть и приятная женщина, но общения со сверстниками не заменит.

«Надо бы присмотреться завтра к молодежи», – решила я.

Мне снился дом. Мама как всегда пришла и поставила окно на проветривание. Сколько раз просила её не делать этого, когда я сплю. Это она привыкла спать, чтобы в комнате было свежо, я же наоборот. У меня могут целый день быть распахнуты окна, но если я ложусь спать, то все закрываю. Вот такая я мерзлячка. Исключение составляют только душные летние дни.

Вот и сейчас сквозь сон я почувствовала, что мне холодно и недовольно поморщилась. Вдруг меня накрыли теплым одеялом, и я благодарно улыбнулась, стараясь поплотнее в него укутаться. Одеяло было не теплым, а просто горячим для моего продрогшего тела. Удивленная этим, я все же вынырнула из сна и открыла глаза.

Мой взгляд остановился на лице Николаса. Это его горячее тело я приняла спросонья за одеяло, и была я совсем не дома, а черт знает где.

Я провела по его обнаженным плечам. Мои руки в своих исследованиях спустились на грудь, а потом перешли на спину и опустились на ягодицы – он был обнажен. Я не стала задавать глупых вопросов, типа что он здесь делает. Все время, что я к нему прикасалась, он напряженно смотрел на меня, замерев. Значит, он решил продолжить то, что мы начали, и его обнаженное тело соблазняло меня своим теплом.

– Мне холодно, – нарушила я молчание.

– Я тебя согрею, – пообещал он, и его губы накрыли мои.

В этот момент я его обняла, желая раствориться в его горячем теле и забыть о своих проблемах. Пусть я в другом мире, но кое-что осталось неизменным: мужчина, женщина и извечный танец любви. Хотела забыться, убежать от мыслей о маме, навеянных сном, о том, что я здесь чужая и совсем одна, меня никто не ждет и никому я не нужна. Это был момент моей слабости. Завтра снова стану сильной и смелой, сейчас же я собиралась насладиться близостью с этим мужчиной, который своим горячим телом согревал меня и спасал от холода и чувства одиночества. Как часто нам хочется прижаться к кому-то и ощутить, что ты не один, чувствуя биение сердца другого человека рядом. Вот и я вжималась в его тело, обвивая руками и ногами, ощущая, как быстро бьется сердце и его прерывистое дыхание.

У него было потрясающее тело. С твердыми рельефными мускулами и неожиданно нежной, бархатистой кожей. Мои руки путешествовали по его торсу, изучая, лаская, сминая. У меня было много мужчин, но такого совершенного тела не было ни у одного.

Этой ночью мы практически не разговаривали, да я и не хотела этого. Он раз за разом шептал «моя», а я не протестовала.

«На эту ночь твоя, красавчик», – поправляла я его про себя.

Как оказалось, он порвал на мне рубашку, что я надела на ночь. «Зачем ты это сделал?», – спросила я его. Он ответил, что хотел посмотреть на меня. «Посмотрел?», – прищурилась я, недовольная его самоволием. «Посмотрел», – ответил он. – «Ты прекрасна!». Что ж, после таких слов все мое недовольство рассеялось.

Под утро, я проснулась от его взгляда. Он поцеловал меня и со словами: «Мне пора», – встал с постели и накинул на обнаженное тело халат, что валялся на полу. Потом Николас присел на кровать.

– Лера, я бы хотел, чтобы наши отношения остались между нами. Моя сестра еще слишком молода и не поймет этого.

«Какие отношения?!», – что-то спросонья я туго соображала, и не могла понять о чем он. Я села на постели, натянув на себя одеяло, и посмотрела на него, ожидая объяснений.

– Я раньше никогда не приводил в дом любовниц. Не хочу её шокировать.

– Любовница?! – как-то растерянно повторила я. Такая формулировка меня уязвила. Я никогда не была любовницей. Все мои мужчины были свободны и в браке не состояли. Не скажу, что мне не предлагали быть любовницей. Предлагали и даже чаще, чем мне самой того хотелось. Многие из этих мужчин были о-о-очень обеспеченны, но роль любовницы меня не прельщала.